«Ещё глубже… давай, малышка. Вдохни. Мы справимся…» Голос был тихим, но под ним дрожала сталь. Лера держала на руках крошечное, почти невесомое тело. Оно дышало так, будто каждый вдох стоил километра бега.
Собака – крошечная, с медовыми ушками и тёплым белым лбом – была воплощением чистой усталости. Она щурилась не от света, а от боли. Маска плотно закрывала лицо, и пар бесшумно скапливался под плёнкой. Лера держала его лапу в руке, словно от этого прикосновения могла течь жизнь.
«Держись, Чарли. Это всего лишь кислород. Он тебе поможет», — прошептала она. Но она знала, что дело не только в кислороде.
Чарли пришёл к ней неделю назад. Она его не «нашла», не «купила» — его привезли. Мужчина в куртке, пропахшей бензином и дымом, протянул ей переноску с почти бесшумным мячом внутри.
«Я нашёл её у дороги. Думал, он справится… но я больше не могу одна. Может быть, ты сможешь его спасти».
Когда она открыла дверь, на неё посмотрели чьи-то глаза. Не щенячьи, а взрослые, слишком взрослые для такого лица. Глаза, познавшие боль и терпение, которым не научилась улица.
Первые несколько дней Лера согревала его на руках. Чайник с горячей водой, одеяло, ритм её дыхания, совпадающий с его прерывистым. Ветеринар сказал:
«У него острая пневмония. Сатурация падает. Ему нужны кислород и ингаляции. Он маленький, и шансы невелики… но они есть».
Маленькие, но они есть. Это как сказать: «Море холодное, но его можно переплыть» — вопрос силы и веры. Лера решила дать ему и то, и другое.
На третий день Чарли сам потянулся к маске. Как ребёнок, который уже знает, что в бутылочке есть что-то хорошее. Лера улыбнулась и впервые заплакала — тихо, чтобы не спугнуть его.
«Браво. Обещаю — мы увидим утро без этого».
На седьмую ночь она проснулась, почувствовав, что кто-то наблюдает за ней. Чарли сидел рядом, без маски, дыша ровно. Он прикоснулся носом к её щеке и снова укрылся одеялом. Это было его первое осознанное «спасибо».
Через несколько дней, когда она попыталась протянуть ему маску, он осторожно оттолкнул её мордой. Он глубоко вдохнул. Никакого свиста. Никакой боли.
«Ты… сможешь?» — прошептала она.
Он положил голову ей на колени.
Месяц спустя он уже бегал по двору. Устройство лежало в коробке — напоминание о том, что иногда дыхание — это не только лёгкие, но и воля к жизни.
Весной Лера получила письмо. Без адреса:
«Спасибо, что спас Чарли. Я бросила его у дороги не потому, что не любила. Я умирала и хотела, чтобы он нашёл кого-то, кто даст ему шанс. Ты был этим шансом».
Под письмом была фотография: мужчина в куртке с маленьким Чарли на руках. Лера держала фотографию, а собака сидела рядом, прислонившись к ней, и дышала спокойно, как море в тихую погоду.
«Он всегда знал, что ты снова будешь дышать», — прошептала она.
